1 февраля в Лектории Политехнического музея пройдут выборы победителя Литературной премии НОС-2012, а также состоится награждение победителя интернет-голосования. 

В этом году финалистом читательского голосования стал Алексей Моторов – в прошлом медбрат реанимационного отделения и врач-уролог, а теперь сотрудник фармацевтической компании и автор автобиографического романа «Юные годы медбрата Паровозова». В этом интервью он рассказывает о Перестройке и том, как появился на свет его бестселлер.

«Юные годы медбрата Паровозова» описывают время до вашего поступления в Первый мед. Что было с Паровозовым дальше?

Он, то есть я, поступил в институт и закончил его, закончил ординатуру по урологии. Почти все годы учебы в институте я продолжал работать в реанимации. Так было до пятого курса, когда стало ясно, что из финансовых соображений делать это нет смысла. К тому времени оплата моего ночного дежурства стала примерно равна стоимости бутерброда с колбасой, который я брал на работу. Поэтому я уволился из реанимации и полгода маялся, пока случайно не встретил одного знакомого, который предложил подработать в новом театральном журнале «Московский наблюдатель». Мне нужно было брать журналы, относить их в почтовое отделение и отправлять в театры по всей стране.

Одновременно с этим, другой мой знакомый, который был сотрудником одного из московских кладбищ, тоже предложил подработку. Подправить могильную ограду, спилить дерево, набить несложный текст на могильном камне: штатные рабочие такими глупостями не занимались и нанимали людей, вроде меня.

И получалось так, что утром я работал врачом, принимал пациентов в поликлинике Первого меда. В час дня я уже бежал, срывая халат, на Щербинское кладбище, переодевался в брезентовую робу и начинал заливать цементом ямы, устанавливать какие-то памятники. А в пять вечера я ехал домой, переодевался в костюм и торговал театральными журналами в Большом театре. Это было в начале 1990-х, и для того времени вполне типично.

Не планируете описать вашу жизнь в «девяностых»?

До «Паровозова» у меня был первый литературный опыт – воспоминания о пионерском лагере, где я и решил стать врачом. Возможно, это будет вторая моя книга: объем у нее достаточный, но я не очень доволен качеством. Если книга получится, в ней моя пионерская юность будет перемежаться с воспоминаниями о 1993 годе.

«Девяностые» - очень смутное время, хотя надежда, что тучи рассеются, конечно, была. Ты особенно чувствуешь, в каком мире живешь, когда работаешь в реанимации. За первые восемь лет огнестрельные ранения я видел всего три раза. И это в больнице, куда везли со всего юга Москвы! Когда я увольнялся, огнестрельные ранения привозили дважды в день. Еще и приезжали добивать в больницу. То есть, с одной стороны победила демократия, а с другой – на улицах появилось много людей с оружием. И в очереди за хлебом приходилось стоять по шесть часов.

Когда мне предложили идти работать в фармацевтическую фирму, нас там было всего пятеро: четыре учредителя и я. Остальные четверо вообще ничего не понимали в фармацевтике и им нужен был человек, который отличал бы слабительное от снотворного. При тогдашнем дефиците всего оборачиваемость была просто дикая. Можно было вынести какой угодно товар на улицу и сразу собиралась очередь.

Вы поэтому из медицины ушли? Из-за денег?

Не только поэтому. Конечно, в какой-то момент деньги, которые я стал зарабатывать на лекарствах, сильно перевесили те, что я зарабатывал в качестве врача. Я задумался: да, моя детская мечта осуществилась, я стал врачом. Но что я получил вместе с этим: бессонные ночи, никакого финансового благополучия, постоянное ожидание, что тебя могут вызвать из дома на операцию. Да и в целом все в медицине стало заметно ухудшаться. В урологии у нас уже ходили такие разговоры: если хочешь, чтобы профессор обучил тебя такой-то методике, ему надо заплатить 1000 долларов. И так везде.

А сейчас возвращаться в медицину не планируете?

Это слишком сложно. К тому же, все, что связано с книжкой, очень отвлекает. Но с «Паровозовым» у меня связано только хорошее. Я сначала очень комплексовал и не хотел его никому показывать. Потом все-таки прислал через знакомого в издательство CORPUS, она очень понравилась главному редактору Варе Горностаевой. А всего месяц после выхода книги, она стала бестселлером.

Редакторы сильно правили текст? Все-таки это ваш дебют в литературе.

Было убрано кое-что из того, что не относилось к описанию работы в реанимации, мои наблюдения о жизни страны накануне и во время Перестройки. Главу про Пол Пота, кстати, я и сам готов был убрать, но в издательстве ее решили оставить в образовательных целях. После выхода «Паровозова», мне стали приходить письма, где люди писали, что только от меня узнали о геноциде в Камбодже.

Вообще, эта книга и не задумывалась как роман, скорее как переписка с другом. Одна медсестра, с которой я работал в реанимации, переехала в Германию и больше не была в России ни разу. Она нашла меня в «Одноклассниках» и стала задавать вопросы, в том числе и просто о жизни в стране. Из моих ответов и вырос «Паровозов». В общем, это писалось для человека неискушенного, тогда я и не думал о публикации. Иначе писал бы совсем по-другому.  

Интервью: Михаил Шиянов